Г Л А В А 15
НИ ОДНА ДУША…
Более подробно о тех событиях предлагаю версию В.Ф.Гришаева
«За чистую советскую власть…» Барнаул 2001г. Глава «В Катанде»
«Катандинский крестьянин Семен Коробов был разбужен на своей заимке резким стуком в дверь.
«Кого там нелегкая несет? – удивился старик, с трудом оторвав голову от подушки.- Кажись, еще первые петухи не пропели. Должно, кайгородовские молодцы пасху не допразновали. Не миновать лездь в подпол за брагой.
Сунул ноги в нагревшиеся у печи пимы, засветил лампу, откинул массивный крючок. То, что он увидел, заставило его похолодеть от страха, хотя старик был не из робкого десятка.
В избу, бряцая оружием, ввалилась группа людей, похожих на призраки – до того они были обледенелые, оборванные, изможденные. Передним был страховидный, ростом под матицу верзила с обмороженной щекой, с горящими, как угли, глазами и наганом в опухшей, в кровоточащих ссадинах, ручище.
-Кайгородов в Катанде? – хрипло спросил он.
- Здеся.
-Кто еще с ним?
-Да вы кто такие?
- Отвечай!
Несмотря на испуг, старик заметил. Что всех незваных гостей била дрожь. Их трясло, как в лихорадке. Но был не страх, страха в их глазах не было. Старик вдруг понял, кто они. «Неуж, дьяволы, с белка свалились? Свят, свят…»
Его толкнули на середину комнаты, посадили на табуретку. Лампу отобрали, погасили.
Он покорно стал рассказывать
- В Катанде у Кайгородова народу немного. Ударная сотня, сотня личной охраны, но от ей, сказывают. Не больше шести десятков осталось с последнего похода. Штаб, само собой, лазарет…
-Где остальные?
-В Усть-Коксе и Тюнгуре. Оттуля ждем гостей.
-А отседа не ждали?
-Промашку дал Ляксандра Петрович, хоть и стреляный волк. Даже заслона не выставил.
Раздался смех, простуженный. Хриплый, но победительный.
Старик удивился: они еще смеяться могут!..
-Чем занимается Кайгородов? – спросил верзила.
-При нем не состою. Однако вижу, что вернулся он с последнего похода, будто не в себе.
Пьет, без просыпу, зверует. Покачнулся атаман… намедни с помощником своим, Товаром Чекураковым, по пьянке, разодрался. Приказал запереть Товарку в амбар с куделей, а он там сгорел. То ли спьяну огонь обронил в куделю, то ли поджег кто, пойди разберись.
-Туда ему и дорога. Дед, а что у тебя из жратвы есть?
-Сухарей мешка два в амбарушке, сало. Солонина в подполе, меду лагушок.
-Лошадей сколько?
-Двадцать. Дык то кайгородовские! Он мне голову снимет.
-Не снимет. Товарищи командиры. Людей пересчитать, покормить. Воронков! Ребят понадежнее пошли в разведку. Но чтоб не спугнули! Теперь все наволоске.
К заимке спустились 150 человек – половина из тех, что вышли с последнего привала.
Лошадей осталось вдвое меньше. Чудом уцелел один пулемет.
В пять часов, немного отдохнув и подкрепившись, двинулись вниз на Катанду.
Шли пологим скатом, поросшим кое-где редким кустарником. Под ногами похрустывал ледок.
Видно, днем уже подтаивало. Впереди, на ранних утренних сумерках, чуть угадывалось темное скопление домов – вражье логово, Катанда. До нее оставалось четыре версты.
Что там ждало чоновцев? Кому из них доведется встречать рассвет?..
Одна группа во главе с Куличенко отделилась, пошла вправо, на Абайское седло.
Воронков с другой группой двинулся на тюнгурскую дорогу. Ни одна душа не должна была вырваться из Катанды и привести помощь Кайгородову!
Оставив в ложбине лошадей, группа Воронкова под прикрытием кустарника подползла к заставе, охранявшей дорогу на Тюнгур. На обочине, в полупещере, горел костер, что-то варилось в котле. У костра в спокойных позах сидело и лежало до десятка человек.
Один из них, по голосу молодой, встал и пошел вприсядку, разогреваясь, да еще и запел:
«Как бандиты наступали,
Пулеметы чакали,
Комиссары удирали,
Только шпоры брякали».
-Тихо, дура! – остановил его грубый голос. – Сотенный услышит, он те начакает.
- Хы, сотенный! Он, поди, после пасхи-то и к обеду не проспится.
-Не положено петь: на посту находимся.
-А кого бояться-то, дядя Еремей? Комиссары у Терехты обожглись – теперь сюда до весны не сунутся. А сунутся, так, поди, не в Катанду? К нам сюда прямиком только птица прилететь может.
-Тихо, ты, ботало! Из села шум какой-то доносится.
-Огонь! – скомандовал Воронков и швырнул в костер последнюю оставшуюся у него гранату.
Грохнул взрыв, котел опрокинулся, все заволокло дымом и паром. Через несколько минут с заставой было покончено…
Вскоре со стороны Катанды послышался быстро приближающийся топот копыт.
Чоновцы перехватили трех всадников, направлявшихся в Тюнгур. Все трое оказались важные персоны: комендант Катанды, полковник Толев, командир сотни из отряда Товара Чекуракова Кискин и главный интендант поручик Толмачев. У Толмачева на двух запасных лошадях оказались вьюки с мануфактурой. Это даже рассмешило коммунаров. Проворен, их благородие: удирал во все лопатки, а мануфактуру успел-таки прихватить…
Группа Нартова, наступавшая на Катанду, удачно сняла у поскотины двух задремавших часовых. От них разило самогоном. Затем, оцепляя двор за двором, коммунары начали повальный обыск в каждом доме. Повстанцы, не ожидавшие нападения, к тому же хорошо, гульнувшие, на пасхе, выскакивали полуодетые; некоторые сразу поднимали руки, другие пытались обороняться, но скоро падали под пулями и клинками чоновцев. Лишь немногие успевали вскочить на лошадей и кинуться в сторону Тюнгура или Усть – Коксы. Но далеко им уйти не давали.
Небольшая группа чоновцев во главе со старшиной 2-го эскадрона Тихоном Михайловым продвигалась к дому вдовы Масловой, у которой, по словам старика Коробова, остановился Кайгородов. На группу была возложена задача, взять его живым или мертвым. Вот и этот дом, ничем не приметный среди других. Чоновцы начали окружать его. В это время на низкое крыльцо выскочил рослый человек во всем кожаном, крикнул властным голосом:
-Что за стрельба? С ума посходили, дьяволы!
-Ты кто такой? – спросил Михайлов.
-Сдурел? Я Кайгородов.
-Тебя – то нам и надо.
Грохнул выстрел. Кайгородов схватился за грудь. Прежде чем он скрылся за дверью, Михайлов успел выстрелить второй раз. И кинулся к двери. За ним ворвались в дом Пастухов, Килин, Рудаков, Попов. Снаружи на охране остались Бородкин, Чеканцев и Печуркин Илья (он потом и назвал все эти фамилии).
Вскоре дверь открылась, показался Михайлов, тащивший волоком, вместе с другими ченовцами, Кайгородова.
-Тяжелый черт, - ругнулся запыхавшийся Михайлов. – В подпол сигануть успел, оттуда уже мертвового вытащили. Должно отравился, вон какая пена изо рта.
С Кайгородова сняли коричневую кожаную куртку, такие же штаны, сапоги, бросили, полуголого в розвальни и повезли к Долгих. (Интересно, кто же надел и носил затем эти вещи? Т.П.)
Долгих, адъютант Иванюк, связные, быстро увеличивающаяся толпа чоновцев, еще не остывших после боя, с нескрываемым любопытством разглядывали поверженного подъесаула, его суровое. С уже проступившей сквозь загар мертвенной желтизною лицо с черными, подстриженными по над губой усищами от уха до уха. В которых запеклись кровь и желтая пена, две скупо алевших пулевых раны на крутой волосатой груди. Уже, начавший коченеть, лежал в стареньких крестьянских санях. В окружении победителей, некогда грозный предводитель горно-алтайских повстанцев.
-Ну вот, - сказал Долгих, не скрывая радости. – Дело сделано.
-А ведь, пожалуй, не поверят, что мы его укокали, отозвался Иванюк. – Самим-то еще не вериться.
Поверят! Пиши донесение.
Долгих выплюнул окурок и потянул из ножен саблю, лицо его приняло хищное выражение. – А ну, посторонись!..
В тот же день Чоновцы двинулись на Усть-Коксу. Им пытались преградить путь в Нижнем Уймоне, в Усть-Коксе. Захватив это село, они более суток сдерживали яростный натиск отряда Кармана Чекуракова и вынудили его отступить. В этих боях, включая захват Катанды, Чоновцы потеряли 30 человек.
13 апреля в районе сельца Тюгурюк, западнее Усть-Коксы, отряд Долгих встретился с 1-м
особого назначения Семипалатинским кавполком, двигавшимся от Усть-Кана.
Около недели вышестоящие штабы ничего не знали о судьбе 1-го и 2-го истребительных отрядов. Лишь 13 апреля командир 185 полка доложил по прямому проводу комбригу -62 в село Алтайское, что к нему в Онгудай прибыли от Долгих гонцы с донесением. В нем сказано, что истреботряды, перевалив Яломанские белки и потеряв во время перехода более половины личного состава, на рассвете 10 апреля атаковали Катанду. Кайгородов и его штаб уничтожены, взято в плен 40 человек, захвачено 486 винтовок, 2 пулемета, 30 тысяч патронов и двести лошадей. А в доказательство Долгих прислал в ящике со льдом голову Кайгородова. Голову Кайгородова опознали сестра Кайгородова и жители Онгудая, знавшие подъесаула в лицо. Сегодня же он отправляет этот трофей в штаб бригады, в Алтайское.
Из Алтайского голову Кайгородова переправили в Барнаул. Председатель Барнаульского горсовета М.И.Ковалев пишет в своих воспоминаниях, как начдив Овчинников принес ее в большой, наполненной спиртом кастрюле на заседание губисполкома. Показали ее и жене Кайгородова, находившейся в качестве заложницы в Барнаульской тюрьме.
Видимо, руководители губернии не считали это актом вандализма, а рассчитывали таким
способом убедить повстанцев в бессмысленности дальнейшего сопротивления…».
Факт безобразного вандализма дополняет другой автор.
Дибаш Каинчин в своем рассказе «Лунная соната» Журнальный вариант
«Дружба народов» 2003г. №7
«Иван Долгих собственноручно, правда, уже с трупа, отсек ему голову. В течение трех летних месяцев голову возили в ящичке со льдом по всем селам, стойбищам, организовывали по такому случаю митинги, выкрикивая: « Да здравствует Ленин, Троцкий, Луначарский!», пока не показали ее на заседании губисполкома для опознания жене Кайгородова, которую доставили из Барнаульской тюрьмы».
От себя добавлю: По сведениям моего троюродного брата, голову Кайгородова привезли на опознанание его сестре Фетинье Петровне(ей было тогда 37 лет) и Макару Алексеевичу (ее мужу). Опознала голову она по шраму на лице, так как маленький Саша в детстве упал с дерева и здорово поранил себе лицо. Опознать было трудно, до того голова была обезображена до неузнаваемости. После «такого следственного эксперимента» Фетинья(моя прабабка) сразу помутилас ьрассудком, заболела и умерла через три месяца.
Это произошло в июле 1922 года. На руках у Макара Алексеевича осталось четверо детей, не считая Ивана, которому исполнилось 17 лет, это Александра 13 лет. Павел 11 лет, Костя 10 лет(мой дед) и Вера 7 лет.
По материалам известно, что голова Кайгородова была в дальнейшем отправлена в Новониколаевск (Новосибирск). Об этом мне сообщил Атаман Алтайского казачьего войска Ю.Белозерцев. Новосибирский Архив на мой письменный вопрос отмалчивается.
Видимо, до сих пор кто-то считает, что… (додумайте сами)
«Сильная личность была – Кайгородов Александр Павлович (Петрович Т.П.). Потому и в памяти он до сих пор у народа. Хотя известность его печальная – во имя прославления победителя – героя. Сильная личность, нисколько не слабее своего низвергателя – красного командира Ивана Долгих, будущего большого служаки в системе ГУЛАГ».
«ЧОНОВЦЫ»
Мною использованы страницы книги В.Л.Кротова «Чоновцы»
Москва 1974г. Изд. политической литературы.
Мне пришлось использовать этот материал, т.к. иного к этим фактам я не нашла.
Несмотря на чудовищный героизм и отвагу, проявленный в противостоянии сил, надо глубже рассмотреть не только мужество, целеустремленность, готовность к самопожертвованию, но и способы достижения цели обеими сторонами противников. Осквернив поверженного врага и любой ценой достичь триумфа победы. Прославиться на века. А знаете ли вы награды победителя? Орден Красной Звезды, Перевал имени Долгих. Попробуем покопаться в истории, поглубже и определим для себя мораль и нравственный принцип победителя.
«Замечательной страницей боевой деятельности сибирских частей особого назначения является история разгрома сильной и хорошо вооруженной банды на Алтае, во главе которой стоял матерый белогвардеец, колчаковский есаул Кайгородов.
В конце сентября 1921 года банда вторглась в пределы края. Ее появление послужило сигналом для антисоветского выступления местных кулаков. К Кайгородову присоединились кулацко-байские банды Штанакова, Словарецкого, Чекуракова, и вместе они стали угрожать центральным районам Алтая.
Для борьбы с бандами по решению Горно-Алтайского комитета партии формируются части особого назначения – четыре кавалерийских эскадрона. В состав, которых вошло до 90 процентов коммунистов уездной партийной организации.
В декабре 1921 года Кайгородов потерпел поражение, в Бийском уезде. Его главные силы отступили и укрылись в труднодоступном районе Горного Алтая. В марте 1922 года белобандиты численностью 1,5 тысячи человек, при 9 пулеметах заняли участок на Уймонском и Чуйском трактах, окруженный почти неприступными горами. Брошенный на разгром банды отряд ЧОН, в который входили Бийский и Алтайский кавалерийские эскадроны под общим командованием И.И.Долгих, в начале апреля преодолел Теректинский хребет и стремительным ударом захватил деревню Катанда, где находился
Штаб Кайгородова. В рукопашной схватке чоновцы зарубили свыше 500 бандитов. В бою был убит главарь банды. Вот как говорилось об этой блестяще осуществленной операции в приказе командования войсками Красной Армии Сибири: «10 апреля 1-й и 2-й истребительные отряды тов. Долгих и Воронкова, составленные из частей 3-го Бийского и 4-го Алтайского кавдивизионов особого назначения и 3-го Алтайского отдельного эскадрона. Под общей командой тов. Долгих, совершив поистине суворовский сорокаверстный переход через Теректинский хребет, при глубине снега в три аршина, потеряв при подъемах и спусках через крупные утесы до 100 – 150 лошадей и таща на своих плечах пулеметы и седла, спустились на рассвете в долину реки Катанда и внезапным ударом захватили весь бандитский гарнизон, в том числе самого Кайгородова и его штаб. За разгром основного отряда банды Кайгородова в долине Катанда тов. Долгих награжден орденом Красного Знамени».
В борьбе с бандами многие чоновцы проявили себя смелыми, находчивыми и отважными бойцами».
В тяжелой борьбе подразделения частей особого назначения Горного Алтая разгромили основные силы контрреволюционных банд. Но разрозненные группы бандитов Чекуракова, Ташкинова, Тобокова и других нашли себе убежище, в труднодоступных
горных ущельях реки Аргут.
Перед отрядами ЧОН была поставлена задача – ликвидировать последние опорные базы бандитизма. Обращаясь к чоновцам, Ойротский обком партии, и уездное совещание секретарей волостных партийных комитетов 10 августа 1922 года писали: «Ойротская областная организация РКП уверена, что, несмотря на невероятные трудности и лишения, наши красные отряды…уничтожат бандитскую гидру и победный клич разнесется по диким аргутским ущельям».
Как выбить бандитов из естественной крепости? Проходившая по кромке скал вдоль устья реки тропа, ведущая в логово бандитов, простреливалась ими.
Неоднократные попытки чоновцев проникнуть по ней в стан врага, не дали результатов и лишь привели к большим потерям.
Выручили случай и мужество политрука Тозыяковой. В начале сентября командованию частей особого назначения стало известно, что между главарями Чекураковым и Ташкиновым произошла ссора. Не могли поделить между собой награбленное имущество.
Ссора закончилась попыткой Ташкинова убить Чекуракова. Ташкинов бежал.
А не попытаться ли использовать Ташкинова, чтобы проникнуть в лагерь бандитов? Командование ЧОН поручило политруку Тозыяковой написать по-алтайски письмо
Ташкинову с предложением добровольно сдаться органам Советской власти и принять участие в поимке Чекуракова. Письмо было передано через пленного бандита. Получив его, Ташкинов захотел встретиться с кем-либо из советских командиров. На встречу пошла Тозыякова. Долго искала убежище главаря. Нашла его в далеком урочище. Ташкинов сидел в юрте в окружении телохранителей. Политрук смело вошла в юрту и потребовала, чтобы ее оставили одну с главарем. Ташкинова удалось склонить помочь красному отряду, и бандит, спасая свою жизнь, согласился провести чоновцев в ущелье Аргута одному ему известной тропой.
Трое суток пробирались чоновцы невероятно трудным путем и, внезапно атаковав врага, разгромили бандитов. Но часть их опять сумела уйти. Скрылся и атаман Чекураков.
С большими трудностями удалось установить место, где укрылся главарь. На задержание его отправились трое: политрук Тозыякова и два бойца. Чекураков был захвачен чоновцами.
«Карман Чекураков на допросе показал, что после гибели Кайгородова он хотел сдаться, но, узнав, какая участь постигла пленных в Катанде, решил бороться до конца…
После Кайгородова Карман Чекураков был, пожалуй, самый серьезный противник. Вот как характеризуется он в одном из докладов губернского штаба ЧОН:
«Малограмотный, военного образования не имеет. Отличный партизан (так иногда называли повстанцев.- В.Г.) и руководитель партизанских отрядов, как свою ладонь знающий местность Горного Алтая. Хороший организатор, пользуется большим авторитетом. Храбр, настойчив, инициативен, умеет достигнуть поставленной цели. Ярый ненавистник Советской власти, бандит до мозга костей».
Кайгородов недаром еще в августе 1921 года назначил Кармана Чекуракова своим заместителем». /В.Ф. Гришаев «За чистую советскую власть».
ИВАН ДОЛГИХ
Штрих к портрету.
/Материал из книги В.Ф.Гришаева «За чистую советскую власть» /
Долгих, в описываемое время командовал 1-м эскадроном в Бийском кавдивизионе, то есть был в подчинении у Минакова.
Надо отдать должное в прозорливости командования: для руководителя задуманной операцией по разгрому Кайгородова трудно было подобрать более подходящего человека, чем Долгих.
4 апреля истребительный отряд №1, отдыхающий в Онгудае (цитирую воспоминания Долгих»),
«получил оперативное задание: дойти до Чике-Таманского перевала, там распечатать пакет, содержащий боевой приказ, и действовать, согласно указаний, объявленных в этом приказе. Поднявшись на Чике-Таман, командир отряда Минаков распечатал пакет.
«Обоим отрядам: (1-му и 2-му истребительным.- В.Г.) под общим командованием приказывалось пройти белками с Чуйского тракта на Уймонский, спуститься в поселок Тюнгур, в глубокий тыл противника, и сокрушительным налетом истребить банду Кайгородова, а его самого взять живым или мертвым. Не выполнив этой задачи, не возвращаться…»
Примечание первое. Этого приказа, положившего начало одной из самых дерзких
и блестящих операций в истории ЧОН Алтая, найти, пока не удалось. Вероятно, ввиду особой секретности, он был исполнен в одном экземпляре и по прочтению уничтожен.
Примечание второе. Командиром 3-го особого назначения Бийского кавдивизиона, составлявшего истреботряд №1, Иван Долгих был назначен (вместо Д.И.Минакова) приказом № 207 командующего ЧОН губернии только 15 июня 1922 года. А тогда, на Чике-Тамане, Минаков отстранялся лишь, от руководства рискованной и необычной по трудностям операцией. Он не проявил решительности и воинского искусства в борьбе с Кайгородовым. Тот за короткий срок сумел дважды обмануть его: ушел от преследования, когда Минаков гнался за ним от Абая до Усть-Коксы, а потом окружил и чуть не погубил 1-й истреботряд при выходе в Уймонскую долину».
Чтобы не быть виновницей предвзятого отношения людям, к героям, теперь уже к памяти их, все они Герои и Жертвы одновременно. Мое дело чести, не выворачивать наизнанку, не сотворить вражды. Простить ВСЕХ. Понять ВСЕХ.
СЧИТАТЬ СОБЫТИЯ ТЕХ ВРЕМЕН УРОКОМ ДЛЯ БУДУЩЕЙ ЗДОРОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. ВЕДЬ ЭТО НАШ, СВЯЩЕННЫЙ АЛТАЙ.
Иван Долгих: «Барнаульский рабочий жестянщик, он в ноябре 1917 года вернулся с германского фронта старшим унтер-офицером; в мае-июне 1918 года участвует в боях с белочехами и белогвардейцами на Черепановском фронте; затем командует эскадроном в легендарном красногвардейском отряде Петра Сухова, проходит с ним весь двухтысячеверстный путь, участвует и в том последнем бою, в ущелье за Тюнгуром, где полег во вражеской засаде героический отряд… На его глазах расстреливают уцелевших красногвардейцев…
Сам Долгих спасся благодаря тому. Что его взяли на поруки катандинский волостной старшина Архипов и волостной писарь Гомзин (впоследствии секретарь Катандинского волпарткома). Приближалась страда, катандинцам дозарезу нужен был специалист по ремонту сельхозмашин. «Пусть поработает, - рассуждали, видимо, они, - расстрелять всегда успеем». Недели через две Долгих удалось бежать в Барнаул. Оттуда он, как пишет в автобиографии, собирался выехать на восток ( вероятно, к матери и сестре, жившим в Харбине), но был арестован, до марта 1919 года просидел в тюрьме, после освобождения жил полулегально в Барнауле, в августе был снова арестован, но вскоре освобожден случайно вместо кого-то другого. В третий раз судьбу испытывать не стал, ушел к партизанам, в 22-й Приобский полк 6-й дивизии Ф.И.Архипова.
После изгнания колчаковцев был некоторое время командиром батальона 1-го запасного Алтайского полка, начальником учебной команды при Инспехарме.
Летом 1920 года Долгих уходит добровольцем на Врангеля – командиром батальона 2-го стрелкового полка 1-й отдельной Красной Западно-Сибирской стрелковой бригады, которой командовал бывший партизанский главком Ефим Мамонтов. С начала августа в составе бригады участвует в невиданных по накалу и кровопролитию боях с войсками черного барона; в ходе боев выдвигается на должность помощника командира полка.
По возвращении с южного фронта командует отдельным рабочим батальоном, оттуда по своему желанию переводится в ЧОН.
25 февраля 1922 года, в разгар боев с Кайгородовым и Колесниковым, Долгих был назначен командиром 1-го эскадрона 3-го особого назначения Бийского кавдивизиона.
Один из бывших чоновцев, с которым мне довелось беседовать, вспомнил, что у Долгих
Было два прозвища в эскадроне: «Стенька Разин» - это за отчаянную храбрость и «Полтора Ивана» - за богатырский рост. Ни одна лошадь долго не выдерживала такого седока. Кроме храбрости, он отличался крутым кремневым характером, непреклонной волей и решительностью.
Ну а не менее важную роль во всем этом сыграло то, что дорога на Уймон и по Уймону Ивану Долгих была знакома. Словом, выбор пал на него не случайно…
Чтобы не дать себя обнаружить вражеской разведке, Долгих повел отряд на соединение с Воронковым необычным путем. За Купчегенем он свернул с Чуйского тракта в долину реки Большой Ильгумень, углубился в горы, перешел в долину реки Чанкыр, притока Большого Яломана, и наконец спустился к устью Большого Яломана, где и соединился с эскадроном Воронкова.
Случилось это 6 апреля 1922 года.
В наскоро поставленной юрте Долгих собрал командиров эскадронов. Обвел всех мрачноватым взглядом, простужено кашлянул, начал без предисловия:
-Кайгородова мы проворонили, факт. Теперь он отсидится до весны, а там начнет все сначала. Опять польется кровь. Этого допускать нельзя. Уезд разорен до предела, алтайцы вымирают от голода и эпидемий, да и наши семьи скоро по миру пойдут. Который месяц одни бабы в хозяйстве маются. Он нахмурился, глаза его стали как угольки.
-Мне вручен приказ комвойск: любой ценой уничтожить Кайгородова до весны.
Ответом ему было молчание. Обветренные, казавшиеся еще более суровыми в полумраке юрты лица командиров выражали глубокую задумчивость.
-Легко сказать, - нарушил молчание комэск-два Бийского кавдивизиона Илья Нартов.
-Под Терехтой попробовали – еле ноги унесли. На Абай, через Громатуху, нечего и соваться. Остается проход левым берегом Катуни от Усть-Ини на Тюнгур. Каким ушел Товар. Но как выкурить оттуда засаду? Может, попробовать еще раз атаковать в пешем строю?
-Я пробовал, - ответил Воронков. – Их за камнями не достанешь, а они выщелкивают нас на выбор. К тому же там развернуться даже эскадрону негде.
-Ну а ты сто скажешь, Григорий Матвеевич? – повернулся Долгих к комэску-один Куличенко.
Бывший старшина эскадрона, лишь вчера назначенный комэском вместо Долгих, Куличенко смущенно пожал плечами. Что сказать? Тут и более опытные, ничего придумать не могут. К тому же он новичок в горах. В Гражданскую, партизанил в родных алейских степях, на польском фронте был конником в армии Буденного.
-Твое слово, Николай Иванович.
Долгих обвел взглядом ладную фигуру Воронкова в черном полушубке и черной бараньей папахе.
-У меня в эскадроне есть толковый, алтаец Серьга Глушаев, - ответил неторопливо Воронков.
-Партизаны 2-го полка хорошо его знают: он у них разведчиком был. Так вот этот Серьга пытался пронюхать у своих сородичей, нет ли какой тропы через Яломанские белки. Тут ведь, напрямки до Катанды не более сорока верст…
-Запрещаю спрашивать об этом у местных жителей! – прервал его Долгих.
-Да он не прямо, он хитрый. Лошадь, говорит, ушла, не к белым ли подалась. Ну ему в один голос ответили, что лошадь туда не пройдет. Иногда этим путем, и то не на лошадях, ходят наиболее опытные и смелые охотники. В нынешнюю же зиму даже пешего не пропустит Яломан. Перевал наглухо закрыт снегами. Так говорят.
-Так говорят? – с непонятной улыбкой спросил Долгих.
-Да.
-Хорошо.
-Что же хорошего?
-В восемнадцатом, после гибели отряда Петра Сухова, я был в плену в Катанде, ремонтировал сельхозмашины кулакам. И тоже слышал, что кое-кто из местных охотников ходит через Яломан в малоснежные зимы. Но в такую, как нынешняя, смелых, говорят, не находилось. Там и без снега-то можно дважды два голову свернуть. С белка на Катанду ведут девять спусков, один другого круче. В конце каждого – небольшая площадка, по местному «прилавок», Видите, какие подробности запомнил…
Не думал, что когда-нибудь пригодится…
Командиры переглянулись.
-В общем, - Долгих обвел загоревшимся взглядом настороженные лица командиров, -мы этим путем должны пройти!
-Через Яломан? – вскинул голову Нартов.
-Через Яломан.
Адъютант кавдивизиона Яков Иванюк осторожно сказал:
-Сухари кончились, овес тоже.
-Знаю. Потери будут и, возможно не малые. Но другого пути у нас просто нет.
Кайгородов не оставил. А приказ выполнить мы должны.
-Без проводника не пройдем.
-Проводник есть. Василий Андреевич волков из первого эскадрона. Здешний уроженец, не раз ходил через Яломан. Согласен провести, хотя говорит, что это игра со смертью. Но нам не впервой с нею играть… Словом, разговор окончен. Приказываю: больных, раненых, проводников из крестьян отправить в Онгудай. За ночь заготовить вареного мяса на трое суток. И чтоб ни одна душа не знала прежде времени, куда идем. У Кайгородова уши длинные. На рассвете выступаем на Яломан…».
ЖЕСТОКОСТЬ, ИЛИ БОЛЕЗНЬ ДУШИ.
/Печатается глава «Жестокость»
В.Ф.Гришаев «ЗА ЧИСТУЮ СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ»/
«Весть о блестящей победе чоновцев понеслась по проводам в Барнаул, Новониколаевск, а оттуда – по всей Сибири. Командующий ЧОН Сибирского военного округа С.Д.Павлов в поздравительной телеграмме обязал в срочном порядке представить всех отличившихся к наградам, а части – к знаменам. Неделю спустя помглавком по Сибири Ф.А.Петин вновь потребовал представить наградной материал с таким расчетом, чтобы награды были утверждены Реввоенсоветом Сибво до 1 мая. Но истребительные отряды находились в боях за сотни верст от штабов, связь с ними была плохая, к тому же была весна в разгаре, дороги утопали в грязи, реки разлились.
К 1 мая были награждены орденом Красного Знамени лишь два человека: Долгих и старшина Михайлов, смертельно ранивший Кайгородова.
Михайлов не успел получить орден, 17 мая под Солонешным он погиб в бою. Приказом по ЧОН Сибири Тихон Филиппович Михайлов, крестьянин села Огни (ныне Усть-Калманского района), 30-ти лет от роду был навечно зачислен в списки своей части, а его красноармейский паек выдавался семье.
Лишь 15 мая Долгих представил командующему ЧОН Алтайской губернии «описания подвигов», для награждения орденом Красного Знамени, на 13 наиболее отличившихся участников разгрома Кайгородова. Вот они, эти люди: командир истреботряда №2 Воронков Николай Иванович; командир 1-го эскадрона Куличенко Григорий Матвеевич;
Командир 2-го эскадрона Нартов Илья Яковлевич; командир взвода 1-го эскадрона Казанцев Григорий Андреевич; командир отделения 1-го эскадрона Ворохов Николай Григорьевич; коммунар 1-го эскадрона Благинин Арсений Михайлович; автоматчик (ручной пулеметчик) 2-го эскадрона Рогулин Захар Иванович; командир взвода 2-го эскадрона Васильев Емельян Семенович; политрук 2-го эскадрона Шведов Николай Федорович; командир отделения 2-го эскадрона Петров Яков (отчество не указано);
Коммунар 2-го эскадрона Воинов Григорий Николаевич; коммунар истреботряда№2 Князев Петр Иванович; проводник отряда, коммунар 1-го эскадрона Волков Василий Андреевич.
В представлении на Волкова Долгих писал:
«Только благодаря знанию т. Волковым местности отряду не пришлось утонуть в снегу в Терехтинских Альпах. Сделай тов. Волков один ложный шаг, и отряд целиком постигла бы неминуемая гибель».
Семеро из них почему-то не получили наград: Воронков Н. И., Ворохов Н.Г., Рогулин З. И., Шведов Н.Ф.. Воинов Г.Н., Князев П. И. и даже проводник Волков В.А. Объяснения этому факту в документах найти не удалось. Относительно Николая Воронкова можно лишь предположить, что ему поставили в вину недавний разгром его эскадрона на Ябоганском тракте.
В героическом подвиге чоновцев, сокрушивших Кайгородова, есть один мрачный эпизод, о котором старательно умалчивают историки. В Катанде было взято 40 пленных. Долгих всех порубил. Рассказывают, ворвался на лошади во двор, где они находились, и давай крошить саблей безоружных… Пена выступила на губах… И конь словно взбесился, а был он кован на все четыре копыта… Такая вот сцена…
Возможно, среди пленных Долгих увидел тех, кто в августе восемнадцатого за Тюнгуром, близ Катанды, заманил в засаду и уничтожил красногвардейский отряд Петра Сухова, не пощадил и тех, кому удалось вырваться из смертельного кольца и уйти на гору Байду. Там местные жители устроили настоящую охоту за обессилившими от ран, голода и жажды красногвардейцами. Долгих и сам уцелел тогда лишь чудом:
Возможно, вспомнил он тех, кто навсегда остался там, на Яломанских белках, кто погиб уже здесь, в Катанде, и не стерпел. Не сдержался… Понять его еще кое-как можно. Оправдать трудней. Жестокость - есть жестокость. К сожалению она была в характере Долгих.
А, может он вовсе не за своих боевых товарищей мстил, а просто выполнял указание губернского руководства о «беспощадном уничтожении бандитов, попадающих в плен с оружием в руках, как неисправимых врагов трудящихся»?
Весть о расправе с пленными разнеслась по всему Горному Алтаю и наделала много вреда».
Несколько слов о судьбе И.Долгих по данным В.Ф.Гришаева. («Крушение Рогова»)
«Самый известный из чоновцев Алтая Иван Иванович Долгих в 1924 году, по окончании курсов «Выстрел», некоторое время командовал полком, но в Красной Армии ему что-то не послужилось, он демобилизовался по собственному желанию, два года был начальником Барнаульской тюрьмы, затем возглавлял административный отдел Барнаульского горисполкома, оттуда был переведен в управление милиции Западно-Сибирского края, из милиции – в органы ОГПУ. В августе 1931 г. стал помощником начальника Сиблага по спецпереселенцам. Так называли, как известно, раскулаченных, которых в это время сотнями тысяч, с женами, стариками и малыми детьми гнали в Нарым и другие гиблые места. Ими и ведал Долгих. (Данные взяты из его автобиографии, написанной 15 января 1932 года.)
В страшной системе ГУЛАГа он прослужил почти до конца жизни. Александр Солженицин при описании событий, относящихся к 1954 году, называет его, правда предположительно, начальником ГУЛАГа.
Подробности, ступеньки его служебной карьеры не известны, как не известен и личный вклад в черные дела ГУЛАГа. Но одно можно сказать смело, что за красивые глаза его там держать бы не стали, тем более повышать в чинах и званиях.
Умер И.И. Долгих в 1956 году, в возрасте 60 лет, в Москве, в звании полковника, уже будучи на «заслуженном отдыхе».
В дополнение хочу заметить: есть такая наука – физиогномика. Она помогает психологам и криминалистам. Вы о ней слышали. Если внимательно рассматривать фотографии Кайгородова и Долгих сразу бросается в глаза огромная разница обликов героев.
И психолог, и врач-криминалист, в один голос скажут, глядя на портрет: кто из них преступник, а кто жертва. А Вы? Кому бы Вы доверили тайну или кошелек, кого бы Вы из них определили в друзья? Какое лицо у Вас вызывает доверие, и кого опасаться следует?
Вот и все исследование.
НОВЫЕ ФАКТЫ СОВРЕМЕННИКОВ
Печатается статья Г. Медведевой «КУРГАН ПОКА ЕЩЕ ВИДЕН»
Усть-Коксинский район
С детства знаком небольшой курган посреди поля на краю села, где были погребены жители Катанды, казненные Иваном Долгих в апреле 1922 года якобы за предательство, за то, что они были на стороне есаула Кайгородова или вообще находились в селе (это касалось мужского населения) в то время, когда в село со стороны Яломанских белков ворвался товарищ Долгих с отрядом красногвардейцев и внезапным ударом ликвидировал повстанческий штаб Кайгородова и его людей.
До сих пор не дает покоя мысль: «Почему так жестоко обошелся товарищ Долгих, командир сводного, истребительного отряда ЧОН, с мирными жителями?». По свидетельству старожилов, когда они были еще живы, в селе Катанда была «рубка мужского населения». Известно, что Иван Долгих сам «рубил головы всех мужчин, которые были в селе, были и молодые 14-16 летние парни, и немощные старики». Об этом вспоминала Анна Чичулина, которой нет в живых уже более 20 лет.
В апреле 1922 года в Катанде было уничтожено более 50 человек – и это в то время, когда на Алтае, можно сказать. Уже повсеместно была установлена Советская власть. Иван Долгих был бойцом из отряда Петра Сухова, разбитого в 1918 году. Ему чудом удалось спастись. Раненого его подобрал житель Курагана (селение близ Катанды, сейчас его уже нет) алтаец
дед Тунсулей, переправил тайком через Катунь, выходил и помог уйти от белогвардейцев горами.
Долгих считал катандинцев виновниками гибели отряда Сухова. Хотя встретили они красногвардейцев хлебом-солью, поменяли лошадей. Дали зерна, продуктов, но затем, по мнению Долгих, организовали совместно с эсерами и колчаковцами засаду за Тюнгуром. Историю гибели отряда Сухова мы знаем, поэтому нет смысла повторяться.
Так не с целью ли мщения катандинцам вернулся на нашу землю товарищ Долгих?
Со школьной скамьи нам, ученикам, твердили, что Иван Долгих – герой, как и Петр Сухов, а есаул Кайгородов – враг и бандит. Попытаемся же разобраться и поразмыслить: могут ли в гражданской войне быть правыми победители, да и вообще, могут ли быть победители?
Из истории известно, что до Октябрьской революции 1917 года село Катанда было богатым.
Люди жили зажиточно. После принятия Декрета о земле все крестьяне были наделены землей, так что бедноты-то почти и не было.
Крестьяне были благодарны Советской власти за землю, но на происходящие события смотрели с недоумением: кто красные. Кто белые? Воевать никто не хотел. Продовольственная политика Советов сыграла только отрицательную роль: зачем наделять землей, если все зерно нужно было сдавать государству?
В эти тяжелые 1920-е годы свою историческую роль сыграл командир повстанческой армии Кайгородов. Это был человек, преданный своим идеалам, алтайскому народу. Если бы он хотел тихой, счастливой жизни только для себя, то мог бы спокойно оставаться в Монголии, куда эмигрировал вместе с остатками белогвардейской армии, затем мог эмигрировать в любую другую страну, но нет…
Кайгородов – сын крестьянина-переселенца. Был призван в царскую армию на службу, участвовал в Первой мировой войне, вернулся в Горный Алтай прапорщиком и полным Георгиевским кавалером (четыре Георгиевских креста) – это говорит уже о многом.
В сентябре 1921-го Кайгородов через Кош-Агач прорвался в Горный Алтай с целью «защитить земляков от грабительской политики, проводимой большевиками».
Товарищ Долгих за операцию по уничтожению банды Кайгородова правительство наградило орденом Красного Знамени, а Кайгородов поныне покоится в безымянной могиле в Катанде…( ТЕЛО ЕГО БЕЗ ГОЛОВЫ, есть некоторые данные, что похоронено тело тайно Прим. Т.П.)
Почему все-таки апрель 1922 года мы считаем трагической датой в истории Горного Алтая, а Катанды в особенности? Как известно, 10 – 11 апреля 1922 года товарищ Долгих учинил в Катанде нестоящую кровавую рубку мирного населения. Обыскивали каждый дом, каждую усадьбу. Много мужского населения было захвачено, причем жестоко. Мирно спавшие после празднования Пасхи сельчане и не подозревали, какая участь ожидает их от рук безбожников-красногвардейцев.
Безоружных мужчин под угрозой оружия, с применением силы выгоняли, вытаскивали из домов. Известен случай, когда сам Долгих стащил с печи немощного, больного старика и, не посмотрев на его возраст, якобы за сопротивление зарубил на глазах многодетной семьи.
Арестованных почти не допрашивали. Однотонные вопросы Долгих: «Почему в деревне? Почему не ушел из села воевать против Кайгородова?»
Не ушел из села – значит, враг народа; значит бандит. Люди в Катанде не хотели воевать. Они, основная масса, не понимали политики ни белых, ни красных… У Кайгородова была своя программа, которая хранится в бывшем краевом партийном архиве. В основном в программе отстаивались интересы крестьян. Например:»Все земли, находившиеся после революции фактически в руках крестьянства, остаются в его неотъемлемом пользовании, все же остальные земли, не занятые крестьянством, составляют национальную собственность и служат источником для наделения землей каждого желающего заняться земледельческим трудом». (Политическая программа А.П.Кайгородова, журнал «Алтай»1993 №1).
Много можно рассуждать о политической программе Кайгородова, его стремлениях, идеалах, военных действиях, но факт, что его считали у нас на Алтае народным защитником и мстителем, остается фактом. Жители сел Горного Алтая, не только Катанды и Тюнгура,
Поддерживали политику Кайгородова, да и сам есаул относился к сельчанам миролюбиво, доброжелательно.
ВЕРНЕМСЯ же к трагическому дню 10 апреля 1922 года. Согнав всех арестованных в одно место, тесное помещение, людям надели деревянные колодки на ноги и на руки, чтобы не могли убежать. Многие были избиты, еле держались на ногах. В основном все были полураздеты, в нижнем белье. Ни у кого из жителей села в то время не было и в мыслях, что все арестованные будут жестоко казнены.
Долгих не разбирался, для него все арестованные были бандиты, враги.
Рубище устроили на краю села, с северо-восточной стороны. Сам казнил, сам отрубал саблей головы людей. В селе стоял не плачь, а вой женщин. Такой жестокости на своем веку не видела Катандинская земля…
Моей бабушке С.Д. Афанасьевой в тот ужасный год исполнилось 12 лет. Она отчетливо запомнила этот кошмар: «Мы, ребятишки, облепили прясло и не понимали, что происходит. Было страшно и было много людей, кровь… Мы разбежались по домам, прятались…»
Товарищ Долгих , по словам старожилов. Отрубал головы людей на глазах населения, не скрывая своей ярости, жестокости, размахивая окровавленной саблей. Публицист В.Гришаев (Из досье КГБ», журнал «Алтай», 1993 г.) описывает, что в приступах свирепости «у Долгих выступала пена на губах».
Казнил «герой», отрубая головы одним профессиональным взмахом, на обыкновенной крепкой чурке. Ручей, бежавший рядом, стал кровавым. По всему селу пробегал тот ручей, и люди кричали, стонали, рвали на себе волосы, видя окровавленную воду, окропленную человеческой кровью. Все это было, и никуда от этого не деться, вот только разобраться трудно – за что казнила новая власть мирных крестьян, подростков и стариков?
После казни тела беспорядочно бросали в одну общую яму. Жителям под угрозой смерти запретили подходить к казненным и хоронить их. Внуки одной женщины рассказывали. Что Долгих остановился в ее доме на ночлег. Придя после рубища, он приказал ей выстирать окровавленную одежду. На нем был длинный кожаный фартук, но все же одежда насквозь пропиталась кровью. Руки по локоть были в крови, лицо. Волосы тоже были обагрены чужой кровью.
Бедная женщина в страхе замочила одежду товарища Долгих в соленой воде в большой деревянной бочке.
Какого невыносимого труда стоило ей отстирывать человеческую кровь, осознавая, что это кровь ее земляков. Она несколько раз за ночь теряла сознание. Всю ночь топила в пристроенной кухоньке камелек, чтобы к утру высушить одежду палача.
А на следующий день кровавая расправа в селе продолжилась. Никогда не понять катандинцам жестокость Долгих. Не понять и того, что товарищ Долгих не понес никакого наказания, учинив расправу над населением без суда и каких-либо разбирательств, а ведь шел уже 1922 год.
1 мая 1922 года Иван Долгих был удостоен высшей награды – ордена Боевого Красного Знамени. Вместе с ним такую же награду за «успешную» операцию получили еще шестеро чоновцев. Весть о расправе в Катанде разнеслась по всему Горному Алтаю и наделала много вреда в том плане, что многие сторонники Кайгородова, такие, как Карман Чекураков, братья Бочкаревы, решили бороться до конца с частями особого назначения. И хотя так называемый «бандитизм» в Горном Алтае после гибели Кайгородова пошел на убыль, отголоски его были вплоть до 30-х годов.
К месту общего захоронения казненных людей одно время ходили ночью, тайком оплакивали погибших сыновей, мужей, братьев, женихов. Запрещалось даже поставить крест, так как казненных считали «врагами народа». Враги кому? Семье? Детям? Земле родной?
Как бы там ни было, трагедия, которая произошла в апреле 1922 года в Катанде, в истории навсегда останется трагедией.
…Зарастает травой общая могила. Кем-то все же поставленный большой крест подгнил и упал. Его попытались поставить заново ребята из краеведческого кружка, но сейчас там нет ничего, кроме кургана, заросшего травой. А ведь наши же люди там погребены, наши предки, и не надо на это закрывать глаза. Пока курган еще виден, и люди знают это захоронение, пока это место не распахано до конца (хотя с каждым годом курган подпахивается все больше и больше, потому, что находится посреди поля), считаю необходимым установить хотя бы скромную памятную доску «Жертвам гражданской войны – апрель 1922 года», огородить место погребения, освятить…
ТОЛЬКО ВОТ КТО ВОЗЬМЕТСЯ ЗА ЭТО БЛАГОЕ ДЕЛО?
СОКРОВЕННОЕ
Приведу здесь часть письма. Написал мне его мой троюродный брат. Разрешения на публикацию, я у него не спрашивала, имя его афишировать не буду. Восток, гак говорится, дело тонкое.
«Стариковы еще живут на Инюшке. Один одно рассказывает, другой это же событие по другому рассказывает. Я спрашивал, как же звали их бабушку , они не помнят. Говорят, Старчиха и все. Моя бабушка Анна Самсоновна Старикова умерла в 1982 году. Родилась она в Купчегене, она знала А.П.Кайгородова, так же как и он ее. Деды Кайгородовы так же жили на Инюшке, об этом рассказала Ольга Семеновна Косарева, родная племянница Кайгородова.
По данным всего собранного материала, мы в соавторстве с местным историком-любителем написали повесть «О чем молчит Катунь». Эту повесть печатали в нашей районной газете «Сельская новь». Повесть о роде Стариковых, о Иване (Макаровиче) Старикове и А.П.Кайгородове.
Почему Вам Константин Макарович никогда ничего не рассказывал не рассказывал про своего старшего брата Ивана. В Гражданскую войну он воевал за красных, был командиром ЧОН и до середины 30-х годов гонял староверов «бандитов» по Айлягушенской тайге.
Иван Макарович, с середины 30-х годов был в Шебалино начальником милиции,
Был прокурором. В войну он воевал под Москвой (у меня сохранились его письма), затем воевал под Сталинградом, там и погиб…
Теперь про Александра Петровича Кайгородова. О том, что Стариковы были в родстве с Кайгородовыми, я узнал в детстве, но «в слух» об этом никто не говорил, все боялись.
Макара Алексеевича посадили в 1937 году он умер в лагере на станции «Тайга». И от него там, возможно никого не было (детей). Голову Кайгородова привезли в Малый Яломан, тогда это было большое волостное село, и там стоял штаб ЧОН, который ушел в Катанду через Яломанские белки. Голову привезли, а на опознание, чтобы соблюсти законность, вызвали Фетинью Петровну с Макаром Алексеевичем… (Об этом я уже написала раньше. Т.П.)
Кайгородовы в Горный Алтай приехали, возможно в конце 19 века, у них была семья, дети. Про родство с Теленгитским родом я ничего не знаю, но только знаю, что алтайцев в нашем роду не было. (В роду Стариковых! А в роду Кайгородовых была жена Петра алтайка, не только я писала об этом. И чего стесняются люди? Откуда у нас в роду у всех черные глаза, волнистые волосы, да и красоты не отнять. Несмотря на то, что моя бабушка Серафима – украинка, имела светло русые волосы и светло-голубые глаза, мой муж имеет светло-русые волосы и светло-голубые глаза и его родовые корни украинские, да и фамилия, смотрите, Петруненко – ни один ребенок ничего этого по крови не унаследовал. Смуглая кожа, темно-карие глаза, повышенная восточная «скуластость». Отстала моя бабушка и мой муж с украинскими генами, все вышло алтайское. Я не знаю, как сейчас работает то школьное правило «зеленого и желтого гороха»? Только и у моей сестры дети восточные получились, и Максимка у брата-тот вообще тюрок настоящий, только глазищи в пол-лица. Конечно, если вы заметили свойства народов быть похожими. Так, в Горном Алтае просматривается линия метисов разных поколений. Так все они вообще похожи как братья. Готова сдать свою кровь на анализ генетикам, подтверждающий истину. Родился на Алтае, вот вам и человек Алтая - чорос. Значит Богу угодно так. Живи, работай, радуйся жизни. Не так ли?) Но, вернемся к письму моего брата:
«У меня есть кое-какие данные о семье Кайгородовых, они жили в одном месте. Возможно Петр Кайгородов, глава семьи был казаком, я об этом ничего не знаю.
На Инюшке была церковно-приходская школа, двухэтажная церковь, ее перевезли на Иню в тридцатых годах, когда начала строится Иня. А.П. учился в Бийске, учительствовал в Онгудае, для того времени он был грамотным человеком. Фетинья Петровна была старшей из детей, (Кайгородовы, как и Стариковы, были староверами), За ней шел Александр, Мартын, Семен и Яков. Когда на Инюшке образовался колхоз имени Буденного, Яков там был председателем, Семен бригадиром. Это говорит о том, что они были грамотными и хорошими хозяйственниками, но в 1937 году попали под НКВД, такое бытовало выражение. У Якова были дети или нет, я не знаю, у Семена были две дочери: Ольга и Капитолина, Ольга уже умерла, а Капитолина еще жива. У Мартына было 2 сына, Григорий и Иван, в начале 80-х они оба умерли. Про Нестора, Вы пишите, мне ничего не известно.
В детстве отец мой много рассказывал про свою бабушку Фетинью, что она была красавицей и это известно родственникам. Родственники про Абай ничего не говорили, якобы там жили Кайгородовы, я такую версию сразу отметаю… (Вот и верь после этого историкам Т.П.)
Теперь про борьбу А.П.Кайгородова.
Когда Кайгородов ушел в Монголию, он не хотел возвращаться обратно, по некоторым данным, в Монголии ему дали титул князя. Я не думаю, что в Монголии были евреи и их надо было защищать. В то время много было сбежавших граждан России, военных. Ему была одна дорога в Китай и далее. Кайгородова уговорили вернуться на Алтай и погибнуть, что он и сделал, но он не думал, что с ним так зверски поступят, даже Колчака так не казнили. Самодур Долгих это сделал, кстати, в музее висела шинель и маузер не Кайгородова, а
Долгих (поэтому герой Долгих, а не Кайгородов, хотя Долгих кровавый палач).
Только сейчас в наше время стали писать, кто есть кто. Возможно, где-то в архивах есть еще фотографии Кайгородова и его семьи, ведь только для Горного Алтая Кайгородов бандит, а для тех, кто приезжает сюда он просто прошедшее время.
В некоторых селах их туземный дивизион, состоявший в основном из алтайцев, казнил, комиссаров, как их называли, «вылавливая» бывших красноармейцев. И даже сейчас некоторые алтайцы бояться говорить, что их дед или прадед был бандитом. Сам Кайгородов никого не убивал, только Товарку сжег за невыполнение приказа, это ему была казнь за Онгудай. Конечно, алтайцы зверствовали, убивали русских, еще в 1904 году в долине Теренг, алтайцы хотели всех русских истребить, говоря, что Алтай для алтайцев (Бухтармистское движение Т.П.). Моя бабушка вспоминала, что на переправе через Катунь алтайцы истребили семью русских, в живых оставив только мать, позже их поймали в тайге и везла не переправе, эта женщина узнала убийц, вырвала винтовку у красноармейца и собственноручно расстреляла убийц. Один алтаец только повторял: «Калык, калык, то есть народ, народ.
Сейчас алтайцы никогда не поставят памятник Кайгородову, ведь это будет не только символом борьбы между красными и белыми. А будет напоминать борьбу между русскими и алтайцами. А этого они боятся даже сейчас. Алтайцы помнят все-таки добро, как они вошли в состав России 250 лет назад. Помнят, как их истребляли сначала китайцы. А затем казахи. Алтайцев казахи не любят еще больше, чем русских. Но а почему русские староверы преследовались после войны, - потому, что они были с Кайгородовым. На борьбу с новой властью свое золото не жалели. Про серебряный обоз Кайгородова я тоже не слышал. В гражданскую войну, когда в село заходили красные – все жители убегали в горы и прятались, заходили белые – тоже убегали, потому, что те и другие их грабили.
Село, в котором я живу, было сожжено и теперь стоит на другом месте. Поэтому все исторические места я хорошо знаю и представляю. Был на месте гибели отряда П.Сухова в Тюнгуре, в Катанде, в Верхнем Уймоне. У нас в школе есть театр, мы сняли любительский
Фильм, о жизни, любви и гибели есаула Кайгородова. Есаул Кайгородов Георгиевский кавалер, похоронен тайно в Катанде, а не лежит в бурьяне. А голова его не известно где: или в Барнауле, или в Новосибирске. Где-то все равно есть документы, что сделали с головой, может где-то лежит его череп, по которому можно многое определить».
Это написал мне в письме мой троюродный брат. Оно пришло недавно, благодаря особенностям современной техники мне легко ввести в текст новую информацию.
Вывод: С особой осторожностью, с таинственным душевным трепетом трепетом я опять упираюсь лбом в непробиваемую броню современной машины государственного аппарата.
Досмотрела вчера фильм «Девять жизней Нестора Махно». Рекомендую.
Двенадцать серий. Режиссеры современники, один Одессит Виктор Смирнов.
Он написал книгу Нестор Махно и сценарий к фильму. Тянутся люди за справедливостью.
Смотрела фильмы и читала книги о Колчаке А.В.
Нужна, ох как нужна, людям настоящая, историческая правда. Будут и книги. Будут и фильмы.
И все это будет свободным. Настоящим. Дойдет очередь и до «Дела Кайгородова».
Так, вот, махновцы в том фильме пели свои песни. Песни среди народа быстро распространяются.
У П.А.Новикова, в книге «Гражданская война в Восточной Сибири» есть песня, я не знаю, пели ее кайгородовцы или нет, и точно знаю, что чоновцы ее петь могли.
Поручик Шелапугин
«ПЕСНЯ ПОВСТАНЦЕВ»
(На мотив «Среди лесов дремучих»)
В тайге, тайге глубокой, среди шулья и скал,
в избушке одинокой отряд бойцов стоял.
Припев: Все птички приумолкли, не слышен волчий вой,
Забрякали винтовки , отряд собрался в бой.
Поднявшись за свободу, за угнетенный люд,
в ненастную погоду повстанцы песнь поют.
Припев: Все птички приумолкли, не слышен волчий вой,
Забрякали винтовки, отряд собрался в бой.
Не страшны коммунисты, воры и босяки,
грабители, бандиты, народные враги.
Припев: Все птички приумолкли, не слышен волчий вой,
Забрякали винтовки, отряд собрался в бой.
Повстанец – сын народа, не грабит он народ
И на алтарь свободы жизнь свою принесет.
Припев: Все птички приумолкли, не слышен волчий вой,
Забрякали винтовки, отряд собрался в бой.
Команда раздается, начальник тронул вскачь.
Отряд за ним несется коммуну истреблять.
Припев: Все птички приумолкли, не слышен волчий вой.
Забрякали винтовки, отряд собрался в бой.
« Кайгородов воевал так умело, грамотно против «комиссародержавия»..,
именно поэтому были так действенны его воззвания к народу.
И вправду, все это у Кайгородова не отнимешь, перво - наперво: он весь был из народа, а может быть и для народа».
/ Дибаш Каинчин.