Глава  10

Г О Р Н А Я        Д У М А

                                                               
Эту главу  решила преподнести, используя редкую книгу Л.П. Мамета «Ойротия», Книга была издана  в 1930 году в Москве.

« С большим подъемом была встречена в алтайских аилах радостная весть о падении самодержавия.
«- На горном Алтае небывалое оживление, - констатирует корреспондент «Отечества», - Алтайские инородцы, в, первые же дни свободы кликнули клич среди сородичей, с призывом объединиться. Призыв всколыхнул весь Алтай». («Отечество» № 84 от 21 авг. 1917г.)
Ожили прежние надежды и перед взором алтайцев опять приняли осязаемую форму герои национальных сказаний, мессионистические чаяния, казалось, теперь уже, наверное, близятся к осуществлению».
«В феврале, марте месяцах текущего года, - сообщает барнаульская газета « Голос труда», - среди инородцев Урсульской волости, Бийского уезда стали получаться тамзы (письма) из Монголии и пределов Китая, где сообщалось, что у инородцев будет новый Каан Амыр-Сана  по - русски: – царь Амыр-Сана), который явится в этом году и отберет инородцев от России себе при помощи войны.
Война произойдет при устье р.р. Бии и Катуни, т.е. почти в самом городе Бийске. С завоеванием инородцев, он оставит их в покое, и не будет уже брать в солдаты, имея собственное войско, взятое из Монголии и Китая. Приходу нового Каана должно предшествовать появление нами (ламы), после которого придут 17 кегенов – проповедников, затем 700 собак и уже за ними придут 700 богатырей, все калмыки (алтайцы) должны быть готовы, иметь в запасе всех своих лошадей. Кроме того, в письмах указывалось, чтобы инородцы Алтая хлеба не засевали, т.к. он все равно пропадет, а сами бы инородцы от трактов отъезжали подальше. Инородцы этими слухами были сильно встревожены и с нетерпением ожидали войско и Нового Каана. По звездам выходило, что он должен быть 10 мая, но он не пришел, не пришел и 18 мая. Когда по звездам опять должен был явиться. ( Вот почему Кайгородов имел поддержку у алтайцев!). Калмыки (алтайцы) ждут его и по сию пору, уверяя, что Каан обязательно придет. Среди инородцев замечается волнение. Связано это волнение со сказкой об Амыр-Сане, или основано на чем другом, трудно сказать, но факт тот, что часть инородцев Катандинской волости отделилась и самовольно присоединилась к Урсульской волости, объясняя свой переход тем, что, инородцам необходимо объединиться вместе, чтобы сообща добиваться своих прав.
Революция дала движению живой и привлекательный лозунг, который был подхвачен алтайцами. «руководимыми своими интеллигентами-областниками» - лозунг национального самоопределения.
Далее обратимся к источнику.
«Конечно, в те годы великой ломки всякое бывало. Иные генералы и потомственные дворяне становились в ряды борцов за новую жизнь, а некоторые бедняки становились ярыми ее противниками».
Вот, читаем у Шулдякова:
« В марте 1918 года в селе Улала съезд «Инородцев» и русских Горного Алтая учредил автономию горной части Алтая, объявив ее особой административной единицей: Каракорум-Алтайским округом.
Избранная съездом окружная управа приступила к созданию собственной народной гвардии.
В мае 1918 года каракорумцы, под командованием русских офицеров; -  (подпоручик В.А. Залесский, прапорщик А.Любимцев, братья Шаховы) предприняли несколько военных акций: разгромили в деревне Тарханы группу в 20 красноармейцев, занимавшуюся учетом хлеба у населения, совершили налет на деревню Березовку, а в селе Мыюта убили двух красноармейцев и арестовали членов волостного совдепа».

«Александр Петрович Кайгородов участвовал в работе съезда в Улале». И как отмечает Шулдяков:
«Возможно, он имел какое-то отношение и к военно-организационной деятельности каракорумцев.
Но начало его боевого пути в гражданскую войну, скорее всего, связано с именем капитана Сатунина.
Так пишет Шулдяков, но попробуем разобраться сами в этом вопросе.
Вот, как сообщает в очень короткой биографической справке Валерий Клавинг, напомню, что он широко использовал зарубежные источники информации т.к. долгое время служил советским капитаном дальнего плаванья и все свободное время посвящал изучению белогвардейского движения. Цитирую: «В Белом движении: офицер в войсках сибирской армии, 06 – 12 1918г.
С начала 1918 г. Офицер в конвое адмирала Колчака, разжалован за разговоры о необходимости «самостийного» государственного устройства и формирования «территориально-национальных армий», уволен из рядов Русской армии. С 11.1919 – в войсках Алтая (Горно-Алтайской области), при командующем атамане Алтайского казачества капитане Сатунине Д.В.
Далее привожу текст полностью, чтобы постепенно отследить эти события по другим источникам:
«После разгрома войск Алтая (3-го полка) и отступления из района Каменогорска в горы восточной части Алтая, 02.1920 – штабс-капитан Кайгородов стал командующим Горно-Алтайскими войсками и получил чин подъесаула. Перевел войска в Монголию, преобразовав их в Русско-инородческий отряд Горно-Алтайской области и надеясь на поддержку генерала Унгерна и войска его Азиатского корпуса.
Как все белогвардейские отряды (войска) в Монголии (Унгерна, Бакича, Казаганди и другие), отряд Кайгородова периодически совершал набеги на советскую Россию.
В одном из походов на советский Алтай 10.04 1922г. Отряд Кайгородова попал в окружение. Есаул Кайгородов предпочел смерть (застрелился) пленению большевикам».
Так Валерий Клавинг коротко изложил биографию Кайгородова. Попробуем теперь все это отследить, опираясь на другие источники.
Вот что пишет Шулдяков: «Когда в связи с выступлением Чехословацкого корпуса в Сибири поднялась волна антисоветских восстаний, в селе Кош-Агач, где проживал Кайгородов, так же случился переворот. Местных повстанцев возглавил штабс-капитан Дмитрий Владимирович Сатунин, именовавший себя уполномоченным Временного Сибирского правительства, «решительный и отважный кадровый офицер» императорской армии, георгиевский кавалер Великой войны. Ближайшими помощниками его стали поручик Лебедев и сотник Шустов. Захватив в Кош-Агаче имущество и деньги Монгольской экспедиции по закупке мяса, Сатунин получил средства для организации партизанского отряда. Выдвинув лозунг «Алтай для алтайцев», он приобрел симпатии коренного населения. Утвердившись в Кош-Агачском районе, отряд Сатунина (более 80 человек) начал продвигаться по Чуйскому тракту на северо-запад. Одна небольшая группа красных бежала из Западной Сибири в Горный Алтай (отряд Петра Сухова?). Сатунин уничтожил ее совместно с отрядом Любимцева, посланным из Бийска.
Каракорум-Алтайская окружная управа встала на сторону Временного Сибирского правительства. Но Сатунин повел себя иначе. 14 июля в селе Уллях, (Улала?) он провозгласил создание Алтайской республики и ввел на ее территории, до Учредительного Собрания, военное положение.
Омскому правительству удалось легко и быстро ликвидировать этот очаг сепаратизма, так как силы алтайских военных «самостийников» были мизерны.
На предложение признать Временное Сибирское правительство Сатунин ответил, что согласится сделать это только в том случае, если «само правительство признает самостоятельность и независимость Алтайской республики». Тогда власти объявили Сатунина «мятежником».
Из Бийска по Чуйскому тракту двинулись войска Сибирской армии. «Мятежникам» было предложено сдаться. Это привело к расколу партизанского отряда; (здесь, к сожалению, автором не указано время этих событий). Поручик Лебедев с частью людей перешел на сторону правительства, (по всей видимости, Колчака), а сам Сатунин еще какое-то время упорствовал: - как пишет далее Шулдяков: - то ли бежал в Монголию, то ли собирался бежать. Но, в конце концов, сдался и он. Был предан суду за превышение власти и незаконные расстрелы. Но, очевидно отделался легко, так как остался в армии и при Колчаке заслужил следующий чин капитана. ( Так не об этом ли мы читали у В. Клавинга?).
Более подробно об этих событиях пишет В.Ф.Гришаев.
Сначала, хочу отметить следующее: название книги «За чистую советскую власть», верно, отражает в ней роль в освободительном движении отряда Кайгородова, то, что обещала советская власть в своих лозунгах, на деле оказалось сплошным обманом, насилием, что и привело к внутреннему конфликту. Принять такую советскую власть, будучи честным сыном своего народа Кайгородов не мог.
Он был настоящим воином и настоящим героем отечества в первой Мировой войне, и оказаться предателем обманутого большевиками своего народа просто не мог. Ознакомившись с материалами, документами и текстами  воззваний к народу освободительной армии, в них я ничего лживого и националистического не обнаружила.
Цели и задачи освободительная армия имела ясные, определенные действительностью и необходимостью. Убедилась в том, что их оружие было не только пуля, но и слово. Доходчивое слово, правдивое и справедливое, в отличие от большевистского запугивания, террора и геноцида. История показала нам, кто и когда был прав, и определила цену этой правоты. Сколько «дров наломали и крови пролили», ради чего? История нам показала настоящих героев, которые и ныне живут в памяти народной.
Для более полного осмысления тех событий и сути дела обратимся вновь к Гришаеву:
«Сам Кайгородов, насколько известно, ни к какой партии себя не причислял, но, судя по некоторым его высказываниям, тяготел к эсерам. В листовках и воззваниях он ратовал за учредительное собрание, свободную торговлю, право крестьянина распоряжаться продуктами своего труда; признавая демократические завоевания революции, решительно выступал против ее «крайностей»  - продразверстки и других насилий над крестьянством, бессудных расстрелов, нетерпимости коммунистов к инакомыслящим, что, по его мнению, вылилось в «братоубийственную войну». ВСЕ ЭТО И ПЫТАЮСЬ Я ОТРАЗИТЬ совершенно другим методом. «Понравилось воевать» ,«ратовал», вообще много неприятных фраз у историков. Картина складывается страшно несправедливая. Никто не хочет признать правду. Пишут с осторожностью. (Т.П.)
ГРИШАЕВ В.Ф.:
-Словом, он был убежденным врагом советской власти, упрямым, решительным, честолюбивым, идущим до конца. При этом в материалах о Кайгородове не приходилось встречать, чтобы он мучился сомнениями, если не считать того, что в дни затяжных неудач пускался в безудержное пьянство.
В марте 1918 года Кайгородов заседает на Учредительном Горно-Алтайском съезде инородческих и крестьянских депутатов. Съезд избирает Каракорум - Алтайскую окружную управу во главе с художником Г.И. Гуркиным, высказывается за создание государства Ойрот, в составе которого предполагалось объединить русский Алтай, Хакассию, Туву, Монгольский Алтай и земли исторической Джунгарии. Бийский совдеп (Горный Алтай входил в Бийский уезд) отказался признать управу, объявив ее членов «врагами народа».
Губисполком (Барнаул), наоборот, с полным пониманием отнесся к стремлению алтайцев обрести национальную автономию. Но он был за автономию советскую,.. В апреле решением губисполкома Горный Алтай был выделен в самостоятельный уезд»
Несколько подробнее хочу остановиться на тех первых шагах и первой попытке демократического переустройства Горного Алтая.
Далее я хочу полностью привести текст, отсюда трудно что-либо убрать у автора, и невозможно добавить что-то другое. Написано с такой теплотой к истории и к самому документальному материалу, видимо за эти  сопереживания к самоопределению алтайского народа сам автор Мамет и был расстрелян, а книги его всюду были изъяты и сожжены (я уже писала об этом).

В марте 1918 года в отчете Алтайской Горной Думы, мы читаем об этом периоде следующее: " Вчера еще бесправный раб царского произвола стал сегодня свободным гражданином свободной страны. Много лозунгов было провозглашено, лозунгов, дающих каждому гражданину право и свободу действий в том направлении, какое ему подсказывает его совесть, лишь бы эта свобода действий не являлась преступной, попирающей свободные права другого, не вредящей обществу и отдельным членам его. Наряду с другими лозунгами, демократия страны провозгласила самоопределение народностей". Волна теплого, неизведанного доныне чувства радости, чувства удовлетворения проникла в сердце каждого, кто до сего времени не мог подать своего голоса за улучшение своего существования, кто вынужден был из страха перед различными репрессиями молча сносить всякие попрания своих личных прав человеческого достоинства...
Каждый знает, что большинство инородцев - люди малокультурные, не развитые. В сравнении с русским населением инородческое население является безусловно отсталым во всех проявлениях его повседневной жизни, в культуре его хозяйства. следствием чего и было то обстоятельство, что инородцы, осевшими на их земли русскими переселенцами были оттеснены с их насиженных мест в южную часть Горного Алтая к самой монгольской границе. Инородцы, несмотря на то, что и закон был на их стороне, как народ смирный, боязливый, безропотно подчинился силе положения вещей, уступая то. что принадлежало им по праву. Если перечислить здесь все насилия, которым подвергались инородцы со времени заселения  Алтая пришлым русским элементом, то перед вами встанет во всей наготе кровавая картина, так как инородцы, не желавшие уступать своих насиженных мест, беспощадно избивались переселенцами. Но инородцы не злопамятны..."
Наступило 1 марта минувшего года ( здесь автор далее поместил статью М.Курского "Знамя новой жизни Горного Алтая" №147 от 11июля 1917г. в газете "Жизнь Алтая").
" Все национальности необъятной России на основании республиканских свобод стали самоопределяться. Глядя на них, и инородцы Горного Алтая, численностью 75000 человек, решили обьедениться, и взять свое внутреннее управление в свои руки "
С громадным подъемом прошла по всему Горному Алтаю подготовительная работа к намеченному на июль месяц съезд алтайцев в Бийске.
30 марта 1917 года Урсульский Волостной исполнительный Комитет постановил:
" 1. Установить демократически-республиканский образ правления, а именно:
      дать свободное переселение алтайцам с места на место, не ограничиваясь произведенным при старом правительстве землеустройством, ввиду их главного источника для существования - скотоводства, каковое пало до неузнаваемости, мелкий же скот совсем исчезает.
2. Свободно пользоваться бесплатно бывшими кабинетскими землями, лесами, плодами и богатством земельных недр.
3. Взыскать за монастырские земли  Чулышманского и Улалинского монастыря по 1 рублю за каждую десятину, за 12 лет с начала Государственной Думы 1905 года и таковые деньги употребить на устройство сельскохозяйственного училища для населения Алтая. Место для этого училища отвести из земельного участка Улалинского женского монастыря, а также всю арендную плату за Рахмановские ключи и упразднить все арендные статьи на кабинетные земли".
22 июня 1917 года на собрании алтайцев Бешпельтирского сельского общества, на котором присутствовало 60 человек, были избраны делегаты на Бийский съезд, и им был дан следующий наказ:
"1. Земли кабинетские, монастырские и церковно-причтовые, желательно-бы нам, чтобы правительство нам вновь разрешило пользоваться, как мы прежде пользовались до нарезки земель. Наши инородцы занимаются исключительно скотоводством, а выгон скота у нас стеснен кабинетскими землями.
"2. При этом желательно-бы было нам, чтобы правительство разрешило нам пользоваться в кабинетских долах орешным и зверовым промыслом бесплатно, или же облегчило против прежних налогов цены за промысловые билеты".
Аналогичные решения были вынесены Чепошским "народным собранием" 19 июня
1. Уполномочить своих выборных в Бийский алтайский съезд на ходатайство о зачислении бывших кабинетских земель в пользование жителей Горного Алтая, так как все жители Алтая занимаются исключительно скотоводством, для какового нужны земли.
2. Постановили: ходатайство взять о разрешении промысла, как ореха, так и зверя на прежних условиях, то - есть без аренды и без уплаты за промыслы".
Все делегаты, избранные на съезд получили наказы,  примерно такого же содержания.
1 июля 1917 года открылся в Бийске "Съезд представителей инородческих волостей Горного Алтая (1-6 июля). Об атмосфере, в которой проходил съезд можно судить по следующему красочному описанию: "Настроение участников съезда мало назвать воодушевленным, -они казались одухотворенными строительством новой жизни.
Это не выработка проектов и форм предстоящего самоуправления, нет, эта работа напоминала что-то дивно прекрасное: здесь невесту к венцу обряжали, здесь каждая мелочь, деталь с любовью прилаживалась к целому, украшалась самым благородным назначением. В общем настроение съезда внушает веру в будущее этого народа, потому, что чувствуется, что у него есть искреннее стремление к свету, свободе и счастью". (здесь снова приведена цитата из статьи М. Курского).
По кардинальному вопросу о самоуправлении, съезд постановил " обратиться в надлежащие инстанции о признании самоопределения в самостоятельную земскую единицу, а пока, на переходное время, до признания, временно организовать свой собственный исполнительный орган, назвав его Алтайской Горной Думой (отчет Алтайской Горной Думы, "Протокол"стр 6.
Алтайская Горная Дума в своем отчете особенно подчеркивает, что создание этого органа не было "самочинным актом". "Необходимо упомянуть, что такое возникновение Алтайской Горной Думы, ни в коем случае не может считаться самочинным, так как до этого на Томском Народном Собрании от 7 мая 1917 года, в заседании в Томске, представителями четырехмиллионного населения прежней Томской губернии, лучшими. избранными умами этого населения было определено - предоставить инородцам Алтая, в силу их особой культуры, быта и уклада жизни, в силу совершенно особых географических, этнографических и почвенных условий тех местностей, которые они населяют, полную возможность самоопределения и создавать свое самоуправление.
Таким образом, «алтайские инородцы, создавая свое самоуправление, исполнили лишь волю представителей четырехмиллионного населения Томской губернии" из отчета Алтайской Горной Думы, "Протокол", стр. 6.
По не менее важному, чем самоуправление, земельному вопросу, был сделан на съезде доклад священником Борисовым и о прошлых земельных стеснениях инородцев Алтая, об их безуспешных попытках добиться перед старым правительством защиты против захватнической политики кабинета путем ограничения территории их землепользования.
По этому докладу съездом была принята следующая резолюция:
1. "Все бывшие кабинетские , монастырские и запасные церковно-школьные земли, леса, расположенные в Горном Алтае, должны поступать в  неотъемлемое пользование инородцев Алтая.
2. Русское население имеет остаться на тех землях, какие оно получило при землеустройстве.
3.Земли переселенцев из внутренних губерний России, в случае возвращения обратно таковых на родину, занимаются инородцами.
4. Арендные договоры на землю должны быть уничтожены.
5. Форма пользования землей должна быть общинной.
6. Разработка недр земли без согласия Горной Думы не должна допускаться.
7. Порядок пользования выгонными местами остается прежний.
8. При желании, русское население может оставаться в составе входящих в круг ведения Алтайской Горной Думы инородческих волостей при преображении их в земские единицы.
9. Не причастное к сельским обществам Алтая русское население до Учредительного собрания в пределах Горного Алтая , селиться не должно."
Вопрос о средствах на содержание Думы был съездом решен следующим образом:
"1. Ходатайствовать о передаче алтайскому земству взимавшегося кабинетом сбора за прогон по Чуйскому тракту скота, по 30 коп.  с головы крупного, и по 5 коп. с мелкого (из расчета 10.000.крупного и 30.000 мелкого скота)".
2. В возмещение за то, что: 1)испокон века принадлежащие инородцам земли Алтая были безо всякого права захвачены кабинетом, 2) что кабинет пользовался бесплатно путями сообщения, земской гоньбой, квартирами и т. д., 3) что хозяйственная политика кабинета внесла в жизнь алтайцев разруху, толкнув их на путь вымирания и культурного застоя, и 4) что сборы эти шли не в пользу государства, а на кабинет, - ходатайствовать об отчислении 50% сборов за аренду бывших кабинетских земель, на просветительные и культурные нужды алтайских инородцев.
Классовая дифференциация среди алтайцев была еще настолько незначительна, что в движении 1917 года классовые противоречия между тонкой байской прослойкой и основной массой населения еще не играли большой роли. Вокруг идеи национального самоопределения байство и немногочисленная прослойка интеллигенции смогли, поэтому, мобилизовать массы алтайцев и повести их за собой. Этим объясняется и радикализм решений, принятых, как на Бийском съезде, так и Горной Думой".

Позволю себе небольшое отступление. Хочу в свое оправдание, чтобы не утомлялся читатель именно этой темой, дать здесь некоторые пояснения. Очень долго я думала о том, как преподнести этот материал. Был у меня выбор: или пересказать коротко, но тогда утеряется смысл, привести полностью - утомится читатель, не писать совсем, а дальше просто перекинуть "стрелки" на политическую программу  Кайгородова А.П. и установки Освободительной Армии и тем самым грубо "забежать вперед паровоза". Наконец, приняла разумное решение. Просто оставить источник в оригинальном виде, тем самым дать возможность читателю проявить собственную волю. Хотите - пропустите эту тему не читая, но вряд ли вам повезет в поисках подлинника "Ойротии" Л.П. Мамета 1930г. Рассчитывая, на благодарного и любознательного читателя, возможно даже аналитика современности, который не отложил еще эту книгу до " лучших времен", я с удовольствием продолжу (списывать, конечно) тему. Позволю себе, с вашего молчаливого согласия, все встречающиеся по тексту слова "бандит" и его производные заключать в кавычки, тем самым мы не нарушим "слог автора" Мамета Л.П. и непредвзято отнесемся к событиям тех далеких времен.
Итак, продолжим:
"Руководство Горной Думой попало в руки немногочисленной национальной интеллигенции, руководимой крупными сибирскими областниками, вроде Анучина. Деятельность ее стала проходить под сильным эсеровским влиянием.
Еще на Бийском съезде с приветствием от имени Томского губернского комитета партии социалистов - революционеров, выступил М.Б.Шатилов, "объяснив, что право свободного самоопределения и самоуправления всех народностей легло в основу учения этой партии"). ("Жизнь Алтая" 1917г. №149.)
Через некоторое время "Томский комитет партии с.-р. ...заявил алтайцам через М.Б. Шатилова о своем решении, пойти навстречу в проведении их кандидата путем включения его в избирательный список с.-р. если кандидат этот будет соответствовать требованиям партийной программы. Общее собрание, обсудив это предложение, остановилось на кандидатуре своего сородича - врача - алтайца В.Т. Тибер-Петрова, в случае же, если кандидатура Петрова по каким либо причинам не будет принята, то решению выставить кандидатом М.Б.Шатилова... обязавшись на выборах поддерживать эту партию"). ("Жизнь Алтая" 1917г. №165.)
Мы не знаем, как отнеслись эсеры к кандидатуре Тибер-Петрова, но надо полагать, что эта кандидатура алтайца оказалась "несоответствующей требованиям партийной программы", так как на заседании от 29 августа 1917 года Алтайская Горная Дума постановила командировать Г.М.Токмашева и С.И.Гуркина в Кузнецкий и Бийский уезды "для агитации кандидатуры представителя алтайцев в Учредительном Собрании М.Б.Шатилова (с.-р.). (Протокол заседания Горной Думы № 10).
Результаты оказались весьма благоприятными для эсеров. Шатилов был избран членом УчредительногоСобрания, а Алтайская Горная Дума официально приняла программу партии с.-р. Поздравляя Шатилова с избранием, Дума, между прочим, писала:  "Зная, что Вы всегда стояли на страже угнетенных и обездоленных, Горная Дума от лица всего населения Горного Алтая вообще и инородчества Алтая в частности, посылая Вам свои искренние и горячие благопожелания, вместе с тем глубоко уверена, что Вы, как представитель партии социал - революционеров будете стойко держаться на платформе программы этой партии и блюдя интересы возлагающего на Вас надежды населения Горного Алтая, оправдаете то доверие, которое мы Вам настоящим имеем честь засвидетельствовать". (Письмо Алт. Горн. Думы от 8 января 1918г.№103).
Уполномочивая (ранее, "Письмо Алт. Горн. Думы №42 от 4 января 1918г. ) Тибер Петрова представительствовать от имени алтайцев в Сибирском Областном национальном Совете, Дума уже открыто связывает его эсеровской программой: "Алтайская Горная Ду4ма ...облекает Вас своим доверием в полной уверенности, что Вы стойко будете отстаивать интересы представительствуемого Вами народа. Учитывая то обстоятельство, что при перевыборах в Учредительное Собрание, 80% инородчества Алтая подали свой голос за список партии социалистов-революционеров, а следовательно этим самым определили для себя, как более соответствующую их чаянию программу этой партии, руководствуясь которой в Ваших работах, Вы несомненно и оправдаете возложенное на Вас доверие".
С первых же шагов своей деятельности, Дума столкнулась с громадными затруднениями - национальной враждой между алтайцами и русскими. Эта вражда взращенная долгими годами колонизационной политики, еще более усилилась, благодаря, с одной стороны - мелко-буржуазной политике Алтайской Горной Думы, и с другой - неправильной национальной политике русского населения и уездных и губернских учреждений.
Сепаратистские стремления, зачастую связанные даже с мечтами о восстановлении великого государства Ойротов, были очень сильны среди руководящего состава Алтайской Горной Думы.
Так, например, Г.М.Токмашев, бывший ст. инструктор Горной Думы, избранный ею членом Сибирского Национального Совета, пишет ей в письме от 15 января 1918года: "Я лично все-таки мечтаю, если будет возможно, выделиться в особую самостоятельную земскую единицу, в федерацию Алтая в союзе с минусинцами и, может быть, к нам присоединится Урянхайский край. Очень было бы хорошо и очень возможно. К этому будем стремиться".
Эти сепаратистские стремления, подогревались усиленной агитацией сибирских областников. Тот же Токмашев в феврале 1918 года сообщает Горной Думе: "В  национальном Совете движет почти всю работу В.И.Анучин. Он подает нам готовые законопроекты на наше рассмотрение. Об устройстве Алтая Василий Иванович мыслит так, Алтай должен быть самостоятельным штатом с присоединением к нему минусинцев и Урянхая. Когда он делал мне это предложение, мне показалось очень возможным осуществление этого предположения Анучина, т.е. о соединении этих народов в одну автономию. Конечно, Анучин, как автономист, прекрасно знаком со всеми устройствами республик и приводил много примеров. Выделение в самостоятельный штат - штука очень заманчивая. Почему не быть самостоятельными, почему не пользоваться нам, совместно с минусинцами всеми богатствами Алтая? Но для осуществления возможно ли? Он все-таки легко может устроить. У него много источников и предположений и он не прочь бы переехать к нам на какую-нибудь службу".
Основная, принципиальная установка Горной Думы давала себя знать и в решении практических вопросов.
27 июля1917 года в отношении на имя министра земледелия Чернова, Дума свои задачи в области разрешения земельного вопроса формулировала следующим образом: "Задачи этой Думы заключаются в объединении всего инородческого населения Горного Алтая и сосредоточение в ее руках всех земель, на которых проживает это население в целях выработки земельных норм пользования".
В решениях и мероприятиях Горной Думы, эта программа находила себе конкретное выражение. При разрешении земельного вопроса, Горная дума исходила из того положения, что алтайские инородцы должны теперь зажить своей особой жизнью и получить возможность построить в будущем свое хозяйство, сообразно особенностям своего уклада. Дума поэтому постановила, что почти весь Алтай, площадью, примерно, свыше 7 миллионов га. земли должен отойти в полное пользование алтайцев"
Далее в тексте такое пояснение:
Земельные площади Горно-Алтайского уезда:
1. Надельных................................................1.999.348,2га.
2. Кабинетной:
   а) Телецкое л-во.........................................2.246.623,9 га.
   б) Онгудайское л-во..................................2.294.530,3 га.
   в) Улалинское ".........................................620.495,5"
   г) Чарышское ".........................................491.513,1"
3. Монастырских:
а) Улалинский монастырь............................7.040,3"
б) Чулышманский ".....................................4.114,9 "
в) Чемальский "..........................................90,7 "
4. Всего по уезду......................................7.663.756,9 га.
Что касается недр, то Дума постановила, что их разработка может быть произведена только с ее согласия. "Эта оговорка введена потому, что в Сибирь направляется иностранный капитал. Вот ему-то инородцы и хотят оказать всяческое противодействие". (Статья О.Чемальского:"Алтайская Горная Дума"в газете "Отечество" №34 от 24 авг.1917г.).
Решения Бийского съезда вместе с дополнениями и практическими мероприятиями, намеченными Горной Думой, она пыталась неоднократно оформить в "законном" порядке, но неизбежно наталкивалась на сопротивление.
" 25 июля Горная Дума посылала делегатов, во главе со своим председателем, известным художником, инородцем Гуркиным, в Барнаульский Губернский Земельный Комитет (В1917 году из Томской губ.  была выделена Алтайская губерния в составе 5 уездов ( Барнаульского, Бийского, Славгородского, Каменского, Змейногорского). Губ. центр -г.Барнаул) для доклада и решения земельного вопроса и защиты принятых Думой постановлений. В Комитете делегаты встретили сильное противодействие. Комитет единогласно признал проект Думы неприемлемым. Наоборот, все культурные начинания Думы встретили живое сочувствие. Делегаты уехали ни с чем. Ехали они в Комитет глубоко убежденные в своей правоте, с верой в то, что Горный Алтай, являющийся для России каким-то маленьким клочком земли и издавна принадлежавший инородцам, будет им возвращен. А уехали разочарованными, непонятыми, обиженными". ( цитируется  ст. О.Чемальского).
Вопрос о выделении Горного Алтая в самостоятельную административную единицу в работе Горной Думы занимал не меньшее место, чем вопрос земельный. Здесь Дума пошла даже  на своеобразный дипломатический ход. "Представители Алтайской Горной Думы, увидя полную невозможность в такое тяжелое для всей России время работать под чисто национальным флагом и страшась, чтобы работы Думы в этом направлении не были провоцированы недоброжелателями инородцев, чтобы на местах не развить вражды между русским и инородческим населением, решили провести выделение Горного Алтая в рамках уездного земства, в чисто краевых интересах". (Отчет Алтайской Горной Думы "Протокол ...стр. 7).
После того, как состоялись выборы в Бийское уездное земство, Алтайская Горная Дума поставила вопрос о выделении из Бийского уезда на чрезвычайном собрании Бийских уездных земских гласных 22 ноября 1917 года. Земское собрание, высказавшись, в принципе за выделение, отложило вопрос о границах нового уезда до следующего собрания с тем, чтобы собрать приговоры и постановления волостных и сельских народных собраний о желании или нежелании войти в состав нового уезда.
Горная Дума лихорадочно взялась за подготовку приговорной кампании о выделении. Рассылались циркулярные письма, командировались инструктора и в результате, к 10 января 1918 года ей удалось получить 35 сельских и волостных приговоров за выделение и лишь 13 против.
Выразили желание выделиться волости: 1)Мыютинская, 2) Быстрянская, 3) Чемальская, 4) Онгудайская, 5) Горно-Онгудайская, 6) Улалинская, 7) Кош-Агачская, 8)Урсуло-Кенгинская, 9) Уймонская, 10) Усть-Канская, 11)Кенейская, 12) Улаганская, 13)Тайнинская, 14) Алтын-Кольская, 15) Чибитская, 16) Нижне - Кумандинская, 17) Черно- Ануйская - всего 72.000 душ.
Выразили желание остаться в Бийском уезде следующие волости: 1) Сузопская, 2)Катандинская, 3) Киргизская, 4) Успенская, 5) Шебалинская - всего 9.000 душ.
Все эти материалы были представлены Алтайской Горной Думой Бийскому уездному земскому собранию 11 января 1918 года. Здесь предложение о выделении Горного Алтая в отдельный уезд, встретило сильный отпор. В прениях высказывались сомнения в правильности представленных приговоров. Некоторые гласные утверждали, что уезд вообще незачем делить, что если инородцы отделятся, то пойдут войной вместе с монголами против нас". После долгих и горячих прений по предложению гласного Большеротова, была принята следующая резолюция: " Представленный доклад Алтайской Горной Думой с приговорами селений о выделении из Бийского уезда в самостоятельный Горно-Алтайский уезд и все приговоры передать Земской Управе для проверки на местах, совместно с Алтайской Горной Думой, причем, если от каких-либо селений не окажется приговоров, то  взять вновь и все это представить на рассмотрение следующего очередного заседания Земского собрания с объяснительной запиской ко всему и указанием границ".
В этом решении Горная Дума усмотрела явную попытку сорвать намечающееся выделение Горного Алтая в, самостоятельную административную единицу и затуманивания ясного, казалось бы вопроса. Ею был подан Земскому собранию протест, следующего содержания: " У Вас было настроение совсем не выделять инородцев, да к счастью, Вы на это не имеете ни малейшего права. Если Вы себя объявили свободными гражданами свободной страны и требуете для себя всяческих социальных и демократических свобод, то, какое право имеете Вы тормозить самоопределение семидесятитысячного населения? (Выделено мной Т.П.)
Ваши желания ясны. Вам хочется, как господствующей нации, снова поработить меньшую по численности нацию и диктовать ей свои условия. В свободной стране Вы этого права не имеете... . Мы сделали все, что было в наших силах, чтобы пойти с Вами рука об руку по пути развития цивилизации, но Вы этого не приняли. Теперь оскорбленные до глубины души Вашим недоверием и Вашими эгоистическими замыслами, мы от имени 70.000 инородческого населения Горного Алтая заявляем, что оно объединяется в самостоятельную национальную единицу, игнорируя Ваше эгоистическое желание затянуть на неопределенное время создание нового уезда... Вы не хотите работать с нами рука об руку на пользу целого края, так не мешайте же нам устроить свою жизнь по-своему, как подсказывает наша совесть... Не желая новых оттяжек и проволочек, проведем это в жизнь явочным порядком".
В тот же день алтайцы - члены Бийского земства: Гуркин, Борисов, Аргамай Кульджин и Михайлов, в знак протеста сложили полномочия и удалились с собрания.
Горная Дума, порвав с Земством, приступила к созыву учредительного Горно-Алтайского съезда в Улале, чтобы явочным порядком оформить создание горно-алтайского уезда. 
13 января 1918 года за № 132 она обратилась к волостным земским управам с предложением выделить делегатов на этот съезд, следующим образом мотивируя свой разрыв с Бийском: "Они забыли, преследуя узкие эгоистические цели, что в свободной стране есть свободный лозунг "самоопределение". Они вернулись в своих стремлениях к тому образу действий, который практиковался у нас во времена Столыпина и Плеве".
Были у Алтайской Горной Думы столкновения с бийскими учреждениями не только на этой почве.
11 января 1918 года Алтайская Горная Дума возбудила ходатайство перед Бийским городским продовольственным об отпуске из имеющихся запасов 15.000 пудов соли для нужд населения Горного Алтая. Продовольственный Комитет ответил, что свободных запасов соли у него нет, а имеющийся запас может быть распределен между населением Горного Алтая лишь в обмен на хлеб.
Этот ответ был воспринят Думой, как еще одна обида и нежелание считаться с нуждами алтайского народа, у которого никогда нет хлеба. "Такой документ , - пишет она в своем отчете, приходится рассматривать, как злую, неуместную и несвоевременную политику".
Пока шла борьба в "верхах" между Алтайской Горной Думой и Бийскими уездными учреждениями, на местах отношения между русскими и алтайцами все более и более обострялись. Многолетняя национальная вражда в первые месяцы после февральской революции не только не уменьшилась, но еще более выросла. Взаимная ненависть стала принимать явно опасные формы. Отчужденность и настороженность русских и алтайцев друг к другу грозила вылиться в непоправимые бедствия.
В русских селах весть о февральской революции ничего не изменила. Внутренний распорядок и классовые отношения не были нарушены. Авторы рукописи "Возникновение первых революционных органов в Катандинской волости" в своих воспоминаниях эпически просто описывают свою Катанду, для которой революция свелась лишь к частым переменам названий. В конце марта 1917 года, когда до Катанды дошла весть о свержении самодержавия, волостной старшина был переименован в председателя волостного, исполнительного комитета, а сельский староста в председателя сельского комитета. Люди и обязанности остались те же. Зато катандинцы оказались очень чувствительными к начавшемуся среди алтайцев движению и стали во враждебное к нему отношение.
5 июня 1917 года на заседании Катандинского сельского исполнительного комитета "председатель Тупикин внес на обсуждение комитета вопросы: ввиду тревожного состояния и волнения окружающих инородцев, положение села Катандинского, как находящегося в непосредственной близости к их стойбищам, в случае их враждебных отношений, довольно опасно, так как ни сельская милиция, ни население вовсе не вооружены и не имеют оружия для самозащиты. Постановили: Просить Катандинский волостной исполнительный комитет войти в ходатайство перед Бийским Уездным исполнительным комитетом о вооружении сельской милиции, а также не окажется ли возможным выслать для населения, в целях самозащиты, небольшого количества оружия, в распоряжение волостного комитета".
Катандинский волостной комитет, направляя этот протокол Бийскому уездному исполнительному комитету охраны порядка и безопасности, сообщает, что "пока никаких опасных выступлений со стороны калмык не усматривается, но русское население действительно опасается, а потому, пока устанавливается за жизнью калмык негласный присмотр... Все эти смуты, безусловно, принадлежат г.г. Урсульским волостным-председателю Кондешеву и пом. секретаря Манышеву и вообще их темным сторонникам на реке Урсуле и урочище Каракол, где они готовят юрты для легендарного Амырсану".
Тот же Катандинский Комитет 4 июля арестовал Кондешева и Манышева, ездивших в служебную командировку в алтайские урочища Катандинской волости, пожелавшие присоединиться к Урсульскому волостному комитету. Арестованные были препровождены в Урсульский волостной комитет, при отношении за №603 с просьбой "водворить означенных лиц в место своего жительства и воспретить им вторгаться в пределы Катандинской волости с распространением своей власти  и агитированием среди калмык о переходе их в Урсульскую волость и т.п."
С другой стороны и алтайское население стало проявлять враждебное отношение к русским. 4-го сентября 1917 года Нижне-Кумандинское волостное инородческое собрание, ознакомившись с решениями Бийского съезда, приступило к выборам волостного исполнительного комитета, земельного комитета и народного суда. Вместо прежнего председателя комитета, русского Лысенко, был избран алтаец Кордаков. Сообщая об этом постановлении в Алтайскую Горную Думу, секретарь Комитета пишет: "Повод к перевыбору другого лица в председатели тот, что инородцам не надо, чтобы кто-нибудь был русский, а нужно, чтобы все члены были инородцы".
Алтайская Горная Дума объяснила обостренные отношения злостной агитацией тех " которым всякая культура, всякая цивилизация и вообще все то что ведет темные массы к свету, к знанию, далеко не выгодны, так как эти несомненные блага всего человечества, лишают возможности самым подлым образом эксплуатировать неразвитого, но доверчивого инородца, пресекают им пути к наглому обману, наживе, построенных на невежестве народа... Стали распространяться слухи о том, что инородцы, с выделением в самостоятельную земскую единицу, станут выгонять русских со своих земель, (не упоминая о том, что права меньшинства ограждаются законом республики от всяких посягательств на них, и в результате добились того, что многие стали смотреть на Горную Думу недоверчиво, с затаенной злобой").
Русские наоборот, объяснили разросшуюся рознь близорукой национальной политикой Горной Думы, выкинувшей лозунг: "Иер-су хан-Алтай" (Земля и воды Алтая для алтайцев").
В действительности виновными оказались обе стороны и к краевому учредительному Горно-Алтайскому съезду, Алтай пришел в обстановке напряженной и тяжелой национальной вражды.